Как создаются легенды (фрагмент - интервью с Александром Бобровским)
Зимой 2001 года спектакль "Иисус Христос – cуперзвезда" в Театре имени Моссовета прошел в пятисотый раз, в июле отмечает свое одиннадцатилетие. Отдавая должное режиссёру-постановщику П.О.Хомскому, автору перевода и сценической версии Я.Кеслеру, музыкальному редактору А.Чевскому, я решила узнать мнение о спектакле тех, кто непосредственно участвует в нём – артистов. Ведь читатели журнала наверняка согласятся, что о том, как создаются легенды, могут рассказать только те, кто их создаёт и по сей день.
- Секрет популярности спектакля, как мне кажется, в гениальной музыке и теме. Тема! – очень важна, - считает Александр Бобровский, артист, появлением которого в зрительном зале в компании с Андреем Межулисом, Леонидом Сенченко или Вячеславом Бутенко почти все эти годы начинается спектакль – они возникают из погужающегося во мрак зала, в шлемах и с полицейскими дубинками. Пришедшие "стражи порядка", порождённые толпой, с которой сливается зал, оказываются Синедрионом, под чьими шагами хрупкая гармония застывших в тумане декораций манекенов зазвенит и, сломавшись, рассыплется на авансцену живыми людьми из плоти и крови. – Идею постановки принес в театр Сергей Проханов году в 1988. Они с автором русской версии (перевода) ходили- ходили и... выдали. Мы начинали репетировать фактически просто так, для себя; я долго разводил партии с Серёжей Лазаревым (изумительный композитор, я с ним знаком еще со времен учебы в Щукинском училище). Танцы большей частью ставил Феликс Иванов, до него мексиканский студент – деспот страшнейший и талантливейший! Но во многом ставка делалась именно на тему, потому и работа получилась достаточно конфликтной: всем хотелось прикоснуться к подобному материалу, только не всем позволено. Потому и людей, работающих в спектакле, поменялось достаточно много.
- А самому не страшно было браться?
- Было немного. Особенно, когда мне предложили роль "сексота" (в смысле, секретного сотрудника). Это в произведении-то на евангельскую тему. В Библии есть такой персонаж – апостол Павел, бывший фарисеем до встречи с Христом, преобразившим его жизнь, и, возможно, прислужником Синедриона, люто ненавидевшим христиан. Он приходился родственником Анне и носил имя Савл. Я определил его для себя, как булгаковского "человека в плаще" Афрания, который то появляется на базаре, то у Хевронских ворот, то в Нижнем городе, вроде неплохо относящийся и к христианам, но и от Синедриона не отрекающийся. Об этой тёмной стороне его жизни в Библии почти не упоминается.
- Если не ошибаюсь, в спектакле Вы играли не только "сексота" Савла, но и весь Синедрион?
- Да, только не весь одновременно... Жуткое стечение обстоятельств: посчитали, что артисту поющему, знающему все партии, не составит труда исполнить другую роль. Так я из Савла угодил и в Анны, и в Кайафы. Когда играл Анну, роль Савла пришлось исполнять Ивану Пилипенко. А с Кайафой... Если меня не подводит память, дело было на гастролях в Перми. Вячеслав Бутенко уехал то ли на гастроли, то ли на съёмки, хватились – Кайафы нету! Умри, но пой. А у меня следом за Кайафой пропал голос. Встаю утром и шепчу. В общем, на тот момент это оказалось даже лучше, потому что вместо того, чтобы петь, я шипел, и Кайафа получился эдаким жутким монстром. К тому же, там совершенно не моя тесситура, сколько раз просил: давайте "минусовку" (фонограмму без голоса) перепишем пониже или повыше. Так и не переписали. Этот персонаж я стараюсь делать в спектакле символом интеллектуального зла, в противовес, скажем, Иуде – злу, не имеющему права на рассуждение. Первые спектакли делал какие-то особенные гримы, чтобы ярче проявить внутреннюю сущность персонажа: то зализывал волосы, то делал мефистофилевский профиль от бровей, то глаза с губами под Фредди Меркьюри красил и голубой бант с серьгой нацеплял... Сейчас перестал. Стараюсь вкладывать в эту роль минимум духовных сил. Перед Небом ответственности меньше.
- А когда соглашались на подобную роль, Вы об ответственности перед Небом не думали? С настоящими священнослужителями разговаривать не пробовали?
- Пробовал. Только они спектаклей не смотрят. Сколько раз пытался затащить – не хотят. Шел у нас в театре на Малой сцене спектакль "Мать Иисуса", но потом с актёрами стали происходить какие-то странные вещи. Пришлось снять. Так что есть какие-то спектакли, постановку которых Бог просто не допустит. А вообще, хоть актёрская профессия и считается по церковным канонам греховной, только сам театр-то в церкви и зародился. Вот парадокс. Что такое театр до Волкова? Мистерии, которые устраивались на церковной паперти. Тот же "крестный ход" - большое театральное действо. Так что все зависит от того, насколько актер духовен, и темы, за которую он берется. А потом, я считаю, что это Бог дал мне актёрский талант, так что – нести мне свой крест со смирением.
Елена Любимкина
Журнал-справочник "Столичное образование" № 10 (34) от 29.06.2001г.