Армия
30-го октября 1979 года меня забрали в армию.
Служил я в ракетных войсках стратегического назначения. Сначала я был в учебке в городе Котовск Одесской области. Благополучно там месяца два прослужил, то есть протянул службу. А на проводах еще был удивительный случай. Ну, проводы… Естественно, все пьяные, кто плачет, кто смеется… И вдруг во всем этом застолье появился человек странный, которого я не видел ни до этого никогда, ни после… Я не знаю, кто это был… Какой-то фантом… Подсел, налили, выпили, он чего-то закусил… И вот он говорит: «Сань, я тебе скажу одно. Пойдешь в армию – кто бы тебя чего ни спросил – везде, всегда тяни руку».
И вот там, в учебке, у меня почему-то это всплыло. И когда всех собирали и спрашивали, кто музыкант - я тянул руку. Кто художник? Я! Кто артист? Я! А они все это записывали. И через месяца два (я как раз принял присягу) умер генерал – майор медицинской службы. И заболел барабанщик. И нужен был барабанщик на похороны. А я панически боялся мертвецов до определенного момента. Панически! Мог, например, упасть в обморок. А меня же записали музыкантом… Естественно, за мной присылают… Мне дали барабан малый в руки. А я никогда его в руках не держал. Никогда! Ну, когда музыка началась, я два раза ударил - и дирижер все понял. Павловский его звали. Он забрал у меня барабан, дал тарелки. Меня поставили рядом с тубой. На ней играл москвич. Он говорит: «Слушай, смотри за мной! Я как дуну в нее, так ты бей в тарелки». И как-то получилось, что мы встали, а голова покойника – напротив меня. То есть мне и без тарелок уже плохо… И тут он дунул, а я с запаздыванием в тарелки ударил! Да громко! Елки-палки! На улице подбежал ко мне злой дирижер, отнял тарелки и говорит: «Иди в автобус охраняй инструменты». И я пошел в автобус охранять инструменты...
И как-то я в этом оркестре зацепился. Стал вести концерты сборные. Учился играть на тубе B, играл на большом барабане. На разводах стоял… Но все равно службу как таковую я уже не тянул. «Тянуть» - это значит бегать на учения, на боевую зону, там, обслуживать ракеты… Ну, я ее, милую, целовал и обнимал, слава богу, не долго… Там же еще жуткие ветра, в Одесской области. Там не столько мороз сильный, сколько ветра…
Потом к нам приезжал Винницкий ансамбль песни и пляски, было прослушивание, и я им спел. И меня хотели было взять туда, в этот ансамбль, но меня уже послали в боевую часть. А боевая часть была в Латвии. Там удивительной красоты места.
На точке я служил, в дивизионе. Ну, там то же самое началось, когда приехали: «Кто чего умеет?» – «Я! Я! Я!». Там я вообще фактически не служил. Несколько раз, когда отрабатывали всякие тревоги, меня при штабе посыльным делали. Там я был художником, никогда в жизни не держав ни кисть в руках, ни плакатное перо. Но там я очень быстро обучился. Представьте себе: такого размера, как стена, щит из оргалита, покрашен водоэмульсионной краской. На нем надо тушью, большими буквами писать всякую информацию. Мне достался такой щит. И писал я про ракеты «Трайдент» (Trident) и подводные лодки американские. Весь щит был разлинован карандашом, под каждую букву была нарисована клеточка. Неделю я писал этот щит. Ежедневно. Зато потом плакатным пером для меня работать – нет проблем! Без разлинейки, без ничего, просто так, от руки. Мне потом дали оформлять учебный корпус, я там себе каптерку сделал, меня служба уже не касалась. Я уже был напрямую с командиром дивизиона, с начальником штаба… На учения меня раза три всего посылали.
Но один раз меня послали на боевую зону. Дали мне пакет: «Срочно доставить на боевую зону!» А это боевая зона, где настоящие ракеты стоят, которые летают… Я, значит, бегом туда… Все ж бегут! Война фактически… Бегу, а там заправляют ракету. И вдруг оттуда срывается шланг, и огромное облако окислителя повисает в воздухе. А один вдох окислителя – и у тебя в легких осаживается то ли ртуть, то ли еще что-то…В общем, один вдох – и чахотка на всю жизнь. Я вот как бежал, так же на сто восемьдесят градусов разворачиваюсь: «Идите вы в задницу со своими поручениями!» Так и не донес. Причем потом меня спрашивают: «Постой, ты доставил?» - «Конечно, доставил!» - «Кому?» - «Ну, он там стоял в противогазе - вот ему и отдал в руки!» - «Кому ты отдал?» - «Кому сказали!» Ну, в общем, там, в армии, главное - очень честно доказывать свою правоту. Даже если это абсурдная абсолютно правота - будь честен!
Благополучно я дослужил в Латвии до конца, даже переслужил 19 дней.